Белая субмарина - Страница 92

На "Шарнгорсте" в этот раз сразу поняли, что произошло. И начался уже безнаказанный расстрел. Но два эсминца с правого фланга были уже на подходе, разогнавшись с экономических двенадцати до полных тридцати узлов, прикрываясь горящей "Айовой", они оставались пока незамеченными, и были готовы выйти в атаку.

Зато Тилле увидел, как крейсер начал циркуляцию влево, волоча за собой хвост дымовой завесы. "Айове" достаточно было повернуть, и пройти не так много, чтобы скрыться за ней - но она продолжала идти курсом 60, принимая в себя новые немецкие снаряды. Хоть так, своим корпусом прикрыть эсминцы от немецкого огня. И они выскочили навстречу "Шарнгорсту", практически лоб в лоб, тридцать пять кабельтовых дистанции, и шестьдесят узлов скорости взаимного сближения.

Эсминцам надо было стрелять торпедами сразу, в первый же момент. У них были все шансы не промахнуться. Но молодой, неопытный, и потому отчаянно смелый командир "Хадсона" решил бить наверняка, еще немного, чуть-чуть, расстояние сокращалось стремительно, и так же быстро росла вероятность поразить цель. Еще чуть-чуть, еще секунда. И этой секунды у него уже не было. Первая башня "Шарнгорста" была развернута очень удачно, уже заряжены фугасные. Носовую надстройку "Хадсона" вместе с мостиком и передней трубой просто снесло, вспыхнул сильнейший пожар. По идущему следом "Бронсону" отработали шестидюймовые, попадание в мостик, в машину, пожар, ход эсминца сразу упал до пятнадцати узлов. Это была классика военного неумения, характерный пример: насколько вреден ввод в бой своих подразделений по частям. У двух эсминцев не ночью а в ясный день, при малом волнении, против не сильно поврежденного линкора шансов нет.

В боевой рубке "Шарнхорста" царила эйфория. Так не бывает, это не ордунг, а полный разрыв шаблонов и попирание устоев военно-морской науки! Одиночный рейдер вообще не должен был атаковать эскадру, значительно превосходящую его в силах. Одиночный артиллерийский корабль категорически не должен сближаться с противником, превосходящим его весом залпа и бронированием. Рейдеру опасно идти сразу на главную цель при невыбитом эскорте. И еще множество пунктов помельче, неписанного военно-морского кодекса, именуемого "тактика в боевых примерах". Однако это случилось, явная победа, линкор-недомерок бьет намного сильнейшего противника! "Айова" горит, вся кормовая надстройка от башни до трубы как сплошной костер. Что будет с янки дальше, он взорвется или утонет?

И тут прилетели самолеты, две девятки Ю-87. Тилле подумал, что и тут он оказался абсолютно прав, не доверяя геринговским выкормышам, как бомбить почти беззащитный транспорт, они готовы, а против сильного врага выжидают, интересно какую "уважительную причину" придумал их командир, помешавшую быть над полем боя раньше? "Цеппелин" совсем рядом, за горизонтом, долго ли лететь? Но выжидали, пока у янки будет выбито ПВО. Хоть сейчас сработайте как надо!

Половина все же отбомбилась по "Айове" (хотя Тилле заметил, некоторые сворачивали с курса, явно боясь зенитного огня). Хуже всех пришлось тройке, выбравшей мишенью "Мобил" - ПВО крейсера была в полной исправности, шесть спаренных 127-мм башен, таких же как на "Айове" (на линкоре их было десять). Две "Штуки" были сбиты, последний едва успел увернуться, сбросив бомбы в море, крейсер никаких повреждений не получил. Еще один Ю-87 был сбит зенитками "Айовы", огонь с нее был слаб и неточен, фугасные снаряды орудий "Шарнхорста", взрываясь в надстройках и на палубе "Айовы", разбивали тонкую броню зенитных башен, выносили батареи 40-миллиметровых "бофорсов", выкашивали зенитчиков, которых не догадались приказом убрать с открытых боевых постов. Наконец, два последних звена "Штук", найдя что и такой риск для них чрезмерен, отбомбились по двум покалеченным эсминцам, не представлявшим уже никакой опасности, и готовым вот-вот затонуть. И добив подранков, быстро исчезнувших с поверхности, полетели домой с чувством выполненного долга - старательно не вслушиваясь в то, что им вслед орал в микрофон взбешенный адмирал Тиле (самым мягким из его выражений было "гуси беременные"). Хорошо еще, не отбомбились по своим, что реально бывало. Впрочем, пилоты палубной авиации обязаны уметь отличать собственного носителя и его эскорт, если сами хотят жить.

"Айова" получила четыре попадания полутонных бомб, что заметно прибавило на ней пожаров. Но упорно не тонула. Дальше какое-то время ничего значимого не случилось. "Шарнхорст" стрелял средним калибром по эсминцам, накатывающимся с севера, с 55 кабельтовых, ни одного попадания, наверное, у наводчиков глаза разбежались, от изобилия целей. Кормовая башня "Шарнхорста" молчала, в ее секторе обстрела была лишь "Айова", но Тилле решил пока не тратить снаряды, считая линкор полностью небоеспособным и решив уделить главное внимание "Мобайлу" и эсминцам. Наконец с семидесяти кабельтовых залп "Шарнхорста" достиг цели. Как и ожидалось, американец не мог сражаться с линкором, против слабо бронированных кораблей 283-мм были вполне действенны, в отличие от "Айовы". Крейсер лишился обеих носовых башен (в одной из них бушевал критический пожар, огонь грозил достичь погреба), и передней трубы, осел носом, ход его упал до двенадцати узлов. "Шарнхорсту" это стоило небольшого снижения скорости из-за попадания в нос двух 152-мм снарядов.

Четыре эсминца бывшей передовой завесы выходили на расстояние торпедного удара. У этих эсминцев был опытный командир: видя, чем может завершиться попытка атаковать накоротке, как торпедные катера, он решил стрелять с большой дистанции, зато "гребенкой", когда корабли, идущие строем фронта, одновременно поворачивают бортом и пускают торпеды с интервалами, накрывая площадь как ковром. Этот метод требовал однако очень точного выдерживания строя, чтобы "гребенка" получилась идеально ровной и равномерной. Но снова вмешался случай...