Белая субмарина - Страница 90

Что же тогда? Тилле представлял, проигрывал в воображении бой с американской эскадрой, пытаясь придумать, как ему выиграть эту битву, не получив значительных повреждений. Потому что слишком далеко до дома, даже до Франции, боеспособный корабль может прорваться, подбитый же нет. Бой линкора с линкором - вот только, при равном числе стволов (девять) и примерно одинаковой скорострельности каждого (три выстрела в минуту, технический предел, два выстрела в практике), у американца калибр сорок сантиметров, при весе снаряда больше тысячи двухсот килограмм, а у "Шарнхорста" всего двадцать восемь сантиметров и триста килограмм! И американский линкор почти вдвое крупнее, и лучше бронирован, он может без вреда для себя вынести и десятки попаданий немецких снарядов, а вот для "Шарнхорста" один американский снаряд означает тяжелые повреждения, девяти же таких попаданий хватило для потопления японскому линкору "Кирисима". Если коротко, то немецкая броня пробивается американскими пушками на любой дистанции и с убойным результатом, а вот янки будет уязвим лишь вблизи, и с много меньшим эффектом. И классическая дуэль линкоров на обычном расстоянии скорее всего на втором или третьем обмене залпами приведет к взрыву погребов "Шарнгорста" от прямого попадания, или потере хода, и тогда эсминцы его добьют.

Решение не находилось. Но адмирал чувствовал, что оно есть, и где-то рядом. Его нет в рамках строгих военно-морских правил? Когда-то давно основным правилом считалось, в сражении сохранять строй, боевую линию, чего бы это ни стоило (оттуда и осталось название, "линейные корабли"). Правило было столь нерушимым, что британцы вешали своих капитанов, посмевших его нарушить. Но великий Нельсон не боялся ради победы ломать строй. Хотя русские утверждали, что еще раньше это делал их Ушаков.

А как бы поступил на моем месте русский адмирал? - подумал вдруг Тилле - тот, который побеждал меня на севере, всегда находя какой-то неожиданный поворот?

Как подобает верному солдату Рейха, герр Тилле ненавидел русских. Но такого умелого и опасного врага следовало уважать. Так что бы сделал русский, умевший побеждать меньшими силами и при невыгодном для себя положении? Я не касаюсь сейчас полярного демона, но ведь и сами русские, пусть и имея его за спиной, действовали очень умело, что стоит их последний бой у Нарвика?

Русский бы разорвал строй, откинув правила. И действовал бы, исходя не из общих принципов, а конкретной обстановки. Придумал бы то, что от него совсем не ждут. И вдруг Тиле увидел решение, оно было на грани фола, но красивым. И могло, нет, должно было сработать.

Необходимые условия: если янки действительно поврежден настолько серьезно. Восемь узлов, и скорее всего, еще и проблемы с управлением. Значит, он не может быстро бегать и вертеться. Что требуется: "Шарнхорсту" придется сражаться совсем не по-линкорному, а в стиле миноносцев, или даже торпедных катеров, лишь с артиллерией вместо торпед. Если я изложу свой план Хюфмайеру, он пожалуй, решит что его адмирал сошел с ума. Значит, не надо ничего ему говорить заранее.

Экипажу не было дело до этих раздумий Тилле. Матросы были довольны, это ведь приятное дело, смотреть сверху вниз на уже побежденного, утопающего врага, особенно когда в него можно плюнуть, бросить помоями, да и просто смеяться, глядя как эти американцы цепляются за свою никчемную жизнь? Ну а что будет завтра, то адмирал и фюрер знают, они к плохому не приведут.

Американская эскадра была обнаружена накануне вечером. У пилота самолета-разведчика хватило ума не приближаться, снизившись почти к самой воде, внимательно рассматривая противника, его состав, ордер, курс, скорость. Тилле подумал с удовлетворением, что его предположения подтвердились: шесть узлов, это было слишком мало даже для экономичного хода, и показывало серьезные повреждения корпуса, машин или винтов. Однако никакого внешнего урона не было заметно, что давало основания считать огневую мощь врага полноценной.

Офицеры на мостике "Шарнхорста" не скрывали своего беспокойства. Надо было срочно убегать, пока американцы не разобрались. Может и уйдем, если повезет. У американца главный калибр бьет на сорок пять километров, сейчас взлетит бортовой самолет-корректировщик, и все будет кончено, не меньше десятка залпов ляжет накрытием прежде, чем "Шарнхорст" с "Цеппелином" успеют выйти из зоны поражения, и достаточно повреждения, вынудившего сбавить ход, дальше врагу останется лишь их добить.

Один лишь адмирал сохранял железное спокойствие. Выйдя на мостик и выслушав доклад, он лишь усмехнулся, и начал отдавать приказания, короткие, четкие, деловые.

"Цеппелин" резко взял вправо, уходя от эскадры прочь. А сам "Шарнхорст" стал сближаться с врагом. Ордер американцев был: в центре линкор, за ним и чуть впереди крейсер, четыре эсминца строем фронта далеко впереди, два эсминца уступом на левом фланге, на траверзе линкора, и можно предполагать, что на правом фланге такое же охранение. Тыл эскадры, за их кормой, был совершенно открыт, именно туда устремился сейчас "Шарнхорст", оставляя левофланговую пару эсминцев к северу от себя.

До вражеского линкора было двенадцать миль, уже можно было стрелять, но адмирал не давал команды. Враг имеет подавляющее огневое преимущество, особенно на дальней дистанции. А значит, надо расстояние сократить. И поскольку американец явно поврежден, и с трудом маневрирует, то самым выгодным будет держаться у него за кормой, в секторе обстрела лишь одной его башни, три орудия вместо девяти.